09-13.03.10 Путешествие в страну лебедей. Беломорский
Добавлено: Пт мар 19, 2010 9:14
"Хорошо у моря жить.
Ходят пароходики.
Незаметно пролетают
Молодые годики"
Поморская частушка
Сумпосад и Нюхча(белая лебедь - саамск.)
в компании с Салмосом и писателем Горчевым.
Лет семь назад я был в тех местах. Проезжал Сумпосад (чему свидетельство рассказ "На Суме реке"), не добирался до Нюхчи. Все это было летом. Захотелось зимой.
Тогда, в первый раз, я только начинал рыбачить после долгого перерыва - в детстве много лазал по Пряжинскому району с дедом и отцом, потом было лет двадцать совсем других интересов и порывов.
Поэтому первые беломорские уловы были невелики - щуренок да окушки на удочку в Суме-реке, пара килограммов камбалы, подаренной за бутылку водки добродушным помором, да туго натянутая леска самоловки, уходящая на бурную стремнину Сумы. Крюк на ней был оборван, и до сих пор хочется верить, что это была семга. Хотя ловят ли ее на самоловки - не знаю до сих пор.
В этот раз цель поездки была другая - найти поморских бабушек, послушать песни, рассказы и вообще насладиться языком, посмотреть на старинные наряды. Почувствовать поморский дух, если он еще жив. Ну и порыбачить хотелось.
Ехать решили с фотожурналистом Ирой Ларионовой из газеты Лицей, питерским писателем Димой Горчевым.
Все фото - копирайт Ирины Ларионовой.
И, узнав об экспедиции, в ее состав стремительным домкратом ворвался напористый Юра Рыбкин (Салмос), отважный участник форума рыбаков Карелии
Все получилось. Даже рыбалка. Сделав несколько неудачных попыток,
мы с Юрой наконец натаскали на удочки около 2-х тонн наваги.
И щедро поделились ею с местными
мужиками и бабушками.
Поморские собаки любят камбалу
Были чудесные пейзажи.
Старинные деревянные церкви.
Охота на куропатку. Встреча с огромной рысью прямо на дороге.
Котлетки из дикого мяса.
Рыбники(жаренцы) с селедкой.
Чудесные, гостеприимные люди.
Толя Вещагин - по доброте и мощи совсем как Павел Верещагин
Старинные песни
И прекрасные поморские бабушки.
Валентина Борисовна
Александра Константиновна
Людмила Алексеевна
Надеюсь, Юра добавит фотографий красот, их у него много.
И вот такой актуальный текст нашли в старинной газете, в Сумпосаде
По дороге концерты давали. С непременным успехом...
Питерский писатель и художник Дмитрий Горчев
В школе Сумского посада
Поморские дети
Поморочка - на Суме-реке.
Награды
И томительное чувство ускользающей, такой важной и необходимой северной старой правды, которая при внимательном изучении становится очень близка к истине...
Поморский характер.
Сейчас время кривляний и хихиканья. Тому есть причины, наверное. Но до чего же раздражают, мутят душу бесконечные и бессмысленные шутки юмористов, игры политиков, вожделения обывателей. Давайте признаемся честно – мы обмельчали духом. Стало стыдно говорить и писать о высоком, упоминать о нем, как будто его нет. А ведь в человеке не только черт, но и ангел. И насильно душить его в себе – преступление против самого себя. Потому что некому будет пенять , когда воспитанные тобой, шутливые дети весело отправят твое престарелое существо в соответствующий дом или вытворят еще что, в чем не будет даже намека на свет.
Стыдно говорить о высоком, а я упрямый, я буду. Потому что стоят перед глазами лица людей, с которыми общался, говорил, для которых понятия «достоинство» - не просто слово, а смысл и характер жизни. Очень много среди них оказалось людей с Белого моря…
Все вместе – природа, когда года жизни летят в борьбе за выживание на берегу сурового северного моря; история, богатая победами и произволом, когда от великой ветви русского народа, открывшей стране огромные территории и богатства, остались осколки людские; живой язык – роскошный как цвета моря и неба в летний штиль и точный, словно удар умелого весла, взрезающий свинцовую осеннюю воду и спасающий утлое судно от неизбежных камней – сформировали тот поморский характер, который делает человека мудрым.
У нас, к сожалению, мало мудрых стариков. В сутолоке и невнятности дней, в аптечных очередях, в государственной несуразице, которая так до конца и не может позаботиться хотя бы о ветеранах далеких уже войн, в отсутствии настоящей веры люди в основном не дожили до того, что венчает человеческое существование – до мудрости. Не так у поморов. Недаром пишет о них в своей книге Анна Гемп «при почти стопроцентной грамотности юмористических книг они не читали - «А что из них можно приобрести для души?» Так и сейчас, беседуя со своим знакомым стариком Савиным из деревни Кереть, спрашивал у него о фильме Лунгина «Остров», где на фоне великой северной природы разыгрывался фарс о каком-то якобы монастыре, который якобы мог существовать в 50-е годы на Беломорье.
- Смотрели фильм? – спрашиваю
- Смотрел.
- Понравился?
- А нет, не понравился.
- Почему?
- Придуманное там все какое-то.
Характер отражается в лицах. Он морской синью плещет в глазах, мироточит сквозь морщины, сияет в улыбке и хмурится в усталых от ветра веках. И если на лицах северных рыбаков лежит общая для страны печать – тяжелого зелья, то с лиц поморских старух можно рисовать иконы. Все это есть, живо. Еще наряжаются женщины по праздникам в старинные сарафаны, расшитые жемчугом. Еще поют старинные русские песни. Еще рассказывают мне, пришлому и непонимающему до времени, как «с шести лет начала зуйком в море ходить, мужикам помогать – пищу варить да наживку на яруса насаживать. А как пошли на Мурман, так волна случилась большая. Стало меня выворачивать, так ушанку мне на лицо привязали. С тех пор никакой качки не боюсь», - это в деревне Колежма Еликонида Павловна мне рассказывала, - « а потом в няньки. А потом у самой шестеро, да мужа море взяло…»
На Севере много всего. Рыба есть, ягоды да грибы. Церкви деревянные еще остались, хоть меньше и меньше их. Вера есть, еще прадедовская, старая – недаром стоят поморские кресты. Красоты там столько, что порой кажется – жить невмоготу, сердце разорвется от такой прелести божией. История есть, страшная, чему свидетели – безымянные кладбища в лесах. А еще там есть, сохранился, поморский характер. Тот, которого так не хватает измельчавшему русскому духу. Тот, который с достоинством. Человек с ним мог и царя-батюшку по матушке послать, и нынешнему неловкому начальнику высказать: «Андель, телебейник идет. Нах-й его!» Это та же Еликонида Павловна местного правителя приветствовала.
Характера, красоты этой очень много в лицах поморских старух. Вот почему кажется важным для современной, суетной и часто невнятной жизни суметь запечатлеть их, этих старух. И сделать книгу, где все написано на лицах. Очень много всего, что есть на русском севере. И главное – достоинство русского человека.
Люди старого обряда
Старый Сумский посад
У церкви в Нюхче
А потом нас, пареньков, уложили спать на пуховые перины
Вот такая вот получилась поездка
Дм.Новиков
Из рассказа "На Суме-реке", Дружба народов, Москва, №6, 2003г.
"Проехали, протряслись по пыльной, удушливой грунтовке последние семьдесят километров, а потом прошуршали шинами по мягкой, лежалой, хвоей покрытой лесной дороге, остановились у разрушенного деревянного моста и разом, вместе глубоко вдохнули воздух и сказали: “Ах”. Было красиво. Широко, неистово, с какой-то страшной страстью катила свои темные воды Сума-река. Трухлявым гнилозубьем торчали из нее старые бревна опор, и вода раскачивала их постоянно, хотела вырвать из грозной расщелины рта былые, ненужные теперь обломки. Светлой пеной злилась она в узких промоинах, в неудобных искусственных лазах и, вырвавшись на свободу, широко разливалась среди лесных берегов. Дальше, куда хватало взгляда, река уже не злилась, была спокойной и сильной, лишь недовольно пофыркивала на частых порогах, вновь смиряя свой изменчивый женский норов на широких плесах.
Сразу, чуть только затих последний слабеющий рык усталого перегретого мотора, Федор схватил из багажника удочку и побежал к реке, на ходу разматывая сникшую от долгого безделья леску.
— Куда, а костер развести, — крикнула она вслед, но он только мотнул головой.
Оскользнувшись, спустился по крутому травянистому склону и встал на берегу, у самого края, у границы между живой говорливой водой и спокойной сосредоточенностью земли. Затем, уже не торопясь, пронизанный величавыми звуками ровно шумящего леса, насадил на крючок сильного багрового червя, плюнул на него по неизвестно кем заведенной традиции и закинул наживку далеко в реку. “Сума, дай рыбы”, — сказал и усмехнулся своей прямолинейности.
Поплавок закачался в центре секундной, недолговечной мишени и поплыл спокойно по течению. Федор приготовился ждать, гася внутри неосторожный огонь азарта, но винная пробка с обгорелой спичкой посередине вдруг резко и косо ушла под воду. Сердце глухо гукнуло, руки, забыв о разумной, отточенной последовательности действий, суматошно дернули удилище. Леса натянулась. Время замерло. Обострившимся вдруг зрением он увидел, как в темной глубине мелькнула серебряная вспышка, как метнулись в стороны темные черточки поверхностных мальков, как вязкая вода словно вскипала под резким напором напряженной, до предела натянутой жилки и расступалась перед ней, как перед носом отчаянного лилипутского скутера. “Тонковата леска, тонковата леска, тонковата...” — закружилась, зациклилась испуганная рыбьей страстью мысль, а ладони ощущали, как мелкой дрожью трясется удилище, как микрон за микроном рвутся волокна нити, соединяющие его, жаждущего, и ее, вырывающуюся. Вдруг случилось — воды расступились и отдали ее. Отвергли бесстрастно, хотя только что держали сильно. От неожиданного отторжения этого Федор не удержался на ногах и шлепнулся задом в мокрую траву, удилище высоко держа и сжимая изо всех пальцы белящих сил. Так и сидел ошарашенно, а она плясала над ним высоко в воздухе, живая и блестящая. Наконец очнулся он и стал суматошными руками хватать воздух, а рыбка все ускользала, все билась, пока не прижал ее к животу, к самому чреву, сильно и нежно, и не скользнул пальцами по серебряной чешуе, не вынул осторожно из губ ее пронзительный крючок и не опустил в баклажку с водой у ног своих".
Полный текст здесь http://magazines.russ.ru/druzhba/2003/6/novik.html" onclick="window.open(this.href);return false;
Иллюстрация Дм.Горчева к рассказу Дм.Новикова "На Суме-реке"
А через неделю случилось страшное. Во что не верится до сих пор.
Спи спокойно. Земля пухом.
Ходят пароходики.
Незаметно пролетают
Молодые годики"
Поморская частушка
Сумпосад и Нюхча(белая лебедь - саамск.)
в компании с Салмосом и писателем Горчевым.
Лет семь назад я был в тех местах. Проезжал Сумпосад (чему свидетельство рассказ "На Суме реке"), не добирался до Нюхчи. Все это было летом. Захотелось зимой.
Тогда, в первый раз, я только начинал рыбачить после долгого перерыва - в детстве много лазал по Пряжинскому району с дедом и отцом, потом было лет двадцать совсем других интересов и порывов.
Поэтому первые беломорские уловы были невелики - щуренок да окушки на удочку в Суме-реке, пара килограммов камбалы, подаренной за бутылку водки добродушным помором, да туго натянутая леска самоловки, уходящая на бурную стремнину Сумы. Крюк на ней был оборван, и до сих пор хочется верить, что это была семга. Хотя ловят ли ее на самоловки - не знаю до сих пор.В этот раз цель поездки была другая - найти поморских бабушек, послушать песни, рассказы и вообще насладиться языком, посмотреть на старинные наряды. Почувствовать поморский дух, если он еще жив. Ну и порыбачить хотелось.
Ехать решили с фотожурналистом Ирой Ларионовой из газеты Лицей, питерским писателем Димой Горчевым.
Все фото - копирайт Ирины Ларионовой.
И, узнав об экспедиции, в ее состав стремительным домкратом ворвался напористый Юра Рыбкин (Салмос), отважный участник форума рыбаков Карелии
Все получилось. Даже рыбалка. Сделав несколько неудачных попыток,
мы с Юрой наконец натаскали на удочки около 2-х тонн наваги.
И щедро поделились ею с местными
мужиками и бабушками.
Поморские собаки любят камбалу
Были чудесные пейзажи.
Старинные деревянные церкви.
Охота на куропатку. Встреча с огромной рысью прямо на дороге.
Котлетки из дикого мяса.
Рыбники(жаренцы) с селедкой.
Чудесные, гостеприимные люди.
Толя Вещагин - по доброте и мощи совсем как Павел Верещагин
Старинные песни
И прекрасные поморские бабушки.
Валентина Борисовна
Александра Константиновна
Людмила Алексеевна
Надеюсь, Юра добавит фотографий красот, их у него много.
И вот такой актуальный текст нашли в старинной газете, в Сумпосаде
По дороге концерты давали. С непременным успехом...
Питерский писатель и художник Дмитрий Горчев
В школе Сумского посада
Поморские дети
Поморочка - на Суме-реке.
Награды
И томительное чувство ускользающей, такой важной и необходимой северной старой правды, которая при внимательном изучении становится очень близка к истине...
Поморский характер.
Сейчас время кривляний и хихиканья. Тому есть причины, наверное. Но до чего же раздражают, мутят душу бесконечные и бессмысленные шутки юмористов, игры политиков, вожделения обывателей. Давайте признаемся честно – мы обмельчали духом. Стало стыдно говорить и писать о высоком, упоминать о нем, как будто его нет. А ведь в человеке не только черт, но и ангел. И насильно душить его в себе – преступление против самого себя. Потому что некому будет пенять , когда воспитанные тобой, шутливые дети весело отправят твое престарелое существо в соответствующий дом или вытворят еще что, в чем не будет даже намека на свет.
Стыдно говорить о высоком, а я упрямый, я буду. Потому что стоят перед глазами лица людей, с которыми общался, говорил, для которых понятия «достоинство» - не просто слово, а смысл и характер жизни. Очень много среди них оказалось людей с Белого моря…
Все вместе – природа, когда года жизни летят в борьбе за выживание на берегу сурового северного моря; история, богатая победами и произволом, когда от великой ветви русского народа, открывшей стране огромные территории и богатства, остались осколки людские; живой язык – роскошный как цвета моря и неба в летний штиль и точный, словно удар умелого весла, взрезающий свинцовую осеннюю воду и спасающий утлое судно от неизбежных камней – сформировали тот поморский характер, который делает человека мудрым.
У нас, к сожалению, мало мудрых стариков. В сутолоке и невнятности дней, в аптечных очередях, в государственной несуразице, которая так до конца и не может позаботиться хотя бы о ветеранах далеких уже войн, в отсутствии настоящей веры люди в основном не дожили до того, что венчает человеческое существование – до мудрости. Не так у поморов. Недаром пишет о них в своей книге Анна Гемп «при почти стопроцентной грамотности юмористических книг они не читали - «А что из них можно приобрести для души?» Так и сейчас, беседуя со своим знакомым стариком Савиным из деревни Кереть, спрашивал у него о фильме Лунгина «Остров», где на фоне великой северной природы разыгрывался фарс о каком-то якобы монастыре, который якобы мог существовать в 50-е годы на Беломорье.
- Смотрели фильм? – спрашиваю
- Смотрел.
- Понравился?
- А нет, не понравился.
- Почему?
- Придуманное там все какое-то.
Характер отражается в лицах. Он морской синью плещет в глазах, мироточит сквозь морщины, сияет в улыбке и хмурится в усталых от ветра веках. И если на лицах северных рыбаков лежит общая для страны печать – тяжелого зелья, то с лиц поморских старух можно рисовать иконы. Все это есть, живо. Еще наряжаются женщины по праздникам в старинные сарафаны, расшитые жемчугом. Еще поют старинные русские песни. Еще рассказывают мне, пришлому и непонимающему до времени, как «с шести лет начала зуйком в море ходить, мужикам помогать – пищу варить да наживку на яруса насаживать. А как пошли на Мурман, так волна случилась большая. Стало меня выворачивать, так ушанку мне на лицо привязали. С тех пор никакой качки не боюсь», - это в деревне Колежма Еликонида Павловна мне рассказывала, - « а потом в няньки. А потом у самой шестеро, да мужа море взяло…»
На Севере много всего. Рыба есть, ягоды да грибы. Церкви деревянные еще остались, хоть меньше и меньше их. Вера есть, еще прадедовская, старая – недаром стоят поморские кресты. Красоты там столько, что порой кажется – жить невмоготу, сердце разорвется от такой прелести божией. История есть, страшная, чему свидетели – безымянные кладбища в лесах. А еще там есть, сохранился, поморский характер. Тот, которого так не хватает измельчавшему русскому духу. Тот, который с достоинством. Человек с ним мог и царя-батюшку по матушке послать, и нынешнему неловкому начальнику высказать: «Андель, телебейник идет. Нах-й его!» Это та же Еликонида Павловна местного правителя приветствовала.
Характера, красоты этой очень много в лицах поморских старух. Вот почему кажется важным для современной, суетной и часто невнятной жизни суметь запечатлеть их, этих старух. И сделать книгу, где все написано на лицах. Очень много всего, что есть на русском севере. И главное – достоинство русского человека.
Люди старого обряда
Старый Сумский посад
У церкви в Нюхче
А потом нас, пареньков, уложили спать на пуховые перины
Вот такая вот получилась поездка
Дм.Новиков
Из рассказа "На Суме-реке", Дружба народов, Москва, №6, 2003г.
"Проехали, протряслись по пыльной, удушливой грунтовке последние семьдесят километров, а потом прошуршали шинами по мягкой, лежалой, хвоей покрытой лесной дороге, остановились у разрушенного деревянного моста и разом, вместе глубоко вдохнули воздух и сказали: “Ах”. Было красиво. Широко, неистово, с какой-то страшной страстью катила свои темные воды Сума-река. Трухлявым гнилозубьем торчали из нее старые бревна опор, и вода раскачивала их постоянно, хотела вырвать из грозной расщелины рта былые, ненужные теперь обломки. Светлой пеной злилась она в узких промоинах, в неудобных искусственных лазах и, вырвавшись на свободу, широко разливалась среди лесных берегов. Дальше, куда хватало взгляда, река уже не злилась, была спокойной и сильной, лишь недовольно пофыркивала на частых порогах, вновь смиряя свой изменчивый женский норов на широких плесах.
Сразу, чуть только затих последний слабеющий рык усталого перегретого мотора, Федор схватил из багажника удочку и побежал к реке, на ходу разматывая сникшую от долгого безделья леску.
— Куда, а костер развести, — крикнула она вслед, но он только мотнул головой.
Оскользнувшись, спустился по крутому травянистому склону и встал на берегу, у самого края, у границы между живой говорливой водой и спокойной сосредоточенностью земли. Затем, уже не торопясь, пронизанный величавыми звуками ровно шумящего леса, насадил на крючок сильного багрового червя, плюнул на него по неизвестно кем заведенной традиции и закинул наживку далеко в реку. “Сума, дай рыбы”, — сказал и усмехнулся своей прямолинейности.
Поплавок закачался в центре секундной, недолговечной мишени и поплыл спокойно по течению. Федор приготовился ждать, гася внутри неосторожный огонь азарта, но винная пробка с обгорелой спичкой посередине вдруг резко и косо ушла под воду. Сердце глухо гукнуло, руки, забыв о разумной, отточенной последовательности действий, суматошно дернули удилище. Леса натянулась. Время замерло. Обострившимся вдруг зрением он увидел, как в темной глубине мелькнула серебряная вспышка, как метнулись в стороны темные черточки поверхностных мальков, как вязкая вода словно вскипала под резким напором напряженной, до предела натянутой жилки и расступалась перед ней, как перед носом отчаянного лилипутского скутера. “Тонковата леска, тонковата леска, тонковата...” — закружилась, зациклилась испуганная рыбьей страстью мысль, а ладони ощущали, как мелкой дрожью трясется удилище, как микрон за микроном рвутся волокна нити, соединяющие его, жаждущего, и ее, вырывающуюся. Вдруг случилось — воды расступились и отдали ее. Отвергли бесстрастно, хотя только что держали сильно. От неожиданного отторжения этого Федор не удержался на ногах и шлепнулся задом в мокрую траву, удилище высоко держа и сжимая изо всех пальцы белящих сил. Так и сидел ошарашенно, а она плясала над ним высоко в воздухе, живая и блестящая. Наконец очнулся он и стал суматошными руками хватать воздух, а рыбка все ускользала, все билась, пока не прижал ее к животу, к самому чреву, сильно и нежно, и не скользнул пальцами по серебряной чешуе, не вынул осторожно из губ ее пронзительный крючок и не опустил в баклажку с водой у ног своих".
Полный текст здесь http://magazines.russ.ru/druzhba/2003/6/novik.html" onclick="window.open(this.href);return false;
Иллюстрация Дм.Горчева к рассказу Дм.Новикова "На Суме-реке"
А через неделю случилось страшное. Во что не верится до сих пор.
Спи спокойно. Земля пухом.
Ждёмс 
а внучка постоянно летом туда ездит в компании дочка, зять, сваты....Рыбачат, ловят камбалу и др. рыбу. Дом пустой (брат у свата недавно умер) стоит...На море в баркасе ходят, белуху тут летом прошлым на кг. 800-900 видели....Красота там говорят...надо бы как нить тоже собраться.